Всякий человек, умудренный опытом и заручившийся каким-либо знанием, выделяющим его из среды заурядных людей, получает право на звание знатока, или, что одно и тоже по корню слова - знахаря. Однако житейская практика показала некоторую разницу в бытовом применении этих слов.

Первое из них присваивается тем, кто знает толк в оценке всякого рода вещей - уметь верно определять доброту, качество и свойство предметов -словом, кого обычно называют иностранным именем "эксперта". Всякий же знахарь, пользующийся общим уважением за выдающиеся знания, приобретенные личным трудом, и за природное дарование, собственно есть не кто иной, как самоучка-деревенский лекарь, умеющий врачевать недуги и облегчать телесные страдания не только людей, но и животных.

Строго говоря, мы не имеем никакого права причислять этих людей, промышляющих лечением болезней, к категории тех, которые знаются с нечистой силой. В деревенском же быту продолжают смешивать знахарей и ворожбитов, знахарок и ворожей с чародеями, т.е. колдунами и колдуньями.

Это делается по извечной привычке во всем необычном подозревать сверхъестественное, и по простодушной вере, что во всем, не поддающемся нашему разумению, несомненно должно быть участие и "работа таинственных сил, хотя бы и не злобных.

Сами знахари своими приемами врачевания и требованием при этом особенной или странной обстановки поддерживают это заблуждение, не столько ради корысти, сколько по глубокому убеждению, что иначе действовать нельзя, что так повелось искони, так как главная сила врачевания заключается в словах заговора, а снадобья служат лишь успокоительным и воспособляющим средством.

Поэтому-то и зовут знахарей "шептунами", именно за те "заговоры" или таинственные слова, которые шепчутся над больным или над снадобьем. Заговоры воспринимаются или из уст учителей, или из письменных записей, распространенных среди грамотного сельского населения под названием "цветников", "травников" и "лечебников". Заговоры произносятся полушепотом, чтобы их не услышал непосвященный человек (иначе заговоры не имеют никакого значения), и чтобы остались они неотъемлемой собственностью одних только знахарей. Сопровождаются заговоры различными движениями рук и губ для того, чтобы удержать силу слов или, как говорится, "запечатать замок". Знахари, даже искренне убежденные, тоже проделывают это, хотя они во многом отличаются от колдунов, между которыми так много плутов, принявших на себя личину притворства ради явного корыстного обмана.

Главное отличие между колдунами и знахарями состоит в том, что первые скрываются от людей и стараются окутать свое ремесло непроницаемой тайной, вторые же работают в открытую и без креста и молитвы не приступают к делу: даже целебные заговоры их, в основе своей, состоят из молитвенных обращений к Богу и святым угодникам, как целителям. Правда, знахари тоже нашептывают тайно, вполголоса, но зато открыто и смело действуют: "встанет раб Божий благословясь и перекрестясь, умоется свежей водой, утрется чистым полотном; выйдет из избы к дверям, из ворот к воротам, выступит под восточную сторону, где стоит храм Введения Пресвятой Богородицы, подойдет поближе, поклонится пониже, попросит смотреть лестно, и повсеместно, и повсечасно".

Колдун действует зачастую по вдохновению: разрешает себе выдумку своих приемов и средств, лишь бы они казались внушительными и даже устрашали. Он выжидает и ищет случая показать себя в возможно импонирующей обстановке, хотя бы и с растрепанными волосами и со всклокоченной бородой. На свадьбы и за праздничные столы он является незванным и старается придти неожиданно, словно из под земли вырости и т.п.

Знахарь же идет торной дорожкой и боится оступиться: он говорит по ученому, как по писанному, придерживаясь цветника", или как наставлял его покойничек-батюшка. Знахаря не надо разыскивать по кабакам и не придется заставать полупьяным, выслушивать грубости, смотреть, как он ломается, вымогает плату, угрожает и застращивает своим косым медвежьим взглядом и посулом несчастий впереди. У знахаря - не "черное слово", рассчитанное всегда на зло и беду, а везде "крест-креститель, крест-красота церковная, крест вселенный - дьяволу устрашение, человеку спасение". (Крест опускают даже в воду перед тем, как задумают наговаривать ее таинственными словами заговора, и, таким образом, вводят в нее могущественную целебную силу).

У знахаря на дверях замка не висит; входная дверь открывается свободно; теплая и чистая изба, с выскобленными стенами, отдает запахом сушеных трав, которыми увешаны стены и обложен палатный брус; все на виду, и лишь только перед тем, как начать пользовать, знахарь уходит за перегородку Богу помолиться, снадобье приготовить: и тогда оттуда доносятся шепты и вздохи. Выговаривая себе всегда малую плату (копеек пять - десять) знахарь говорит, что берет деньги Богу на свечку, а чаще довольствуется тем количеством яичек от домашних кур, какое принесут, а то так и ничего не возьмет и, отказываясь, скажет: "дело божеское,- за что тут брать?" - Впрочем, плата, даваемая знахарям, не считается зазорной - главным образом, потому, что ею оценивается лишь знание и искусство.

К тому же знахарь не мало трудится около своих нашептов, так как крестьяне не обращаются к нему по пустякам, а лишь в серьезных случаях. Прежде чем больной пришел за советом, он уже попользовался домашними средствами: ложился на горячую печь животом, накрывали его с головой всем, что находили под рукой теплого и овчинного; водили в баню и на полке околачивали вениками до голых прутьев, натирали тертой редькой, дегтем, салом, скипидаром, поили квасом с солью, словом - все делали и теперь пришли к знахарю, догадавшись, что приключилась болезнь не от простой "притки", т.е. легкого нечаянного припадка, а прямо так от "уроков", лихой порчи, или злого насыла, напуска, наговора и чар. Теперь и надо раскинуть умом, потрудиться отгадать, откуда взялась эта порча и каким путем вошла в белое тело, в ретивое сердце?

От какой бы из причин ни приключилась болезнь человеку, знахарь как и весь деревенский русский мир, глубоко убежден, что всякая болезнь есть живое существо. С нею можно разговаривать, обращаться к ней с просьбами или приказаниями о выходе вон, спрашивать, требовать ответов (не говоря уже о таких, например, болезнях, как кликушество, когда сидящий внутри женщины бес не находит даже надобности скрываться и, еще не видя приближающегося крестного хода или проходящего мимо священника, начинает волноваться и выкрикивать женским языком мужские непристойные ругательства и кабацкие сквернословия).

Бывают случаи, когда болезни даже олицетворяются. Так самый распространенный недуг, сопровождающийся ознобом и жаром, и известный под общим именем лихорадки, есть не что иное, как одна из двенадцати дочерей библейского царя Ирода (а по другим сведениям из 14). Знахарь умеет распознать, какая именно в данном случае овладела его пациентом: одна ли, например, ломовая или трепуха, или две вместе.

Он определяет, которая из них послабее, положим, знобуха или гнетучка, чтобы именно с такою-то и начать борьбу. Больной и сам умеет подсказать, гноевая ли это (если лихорадка напала в то время, когда свозили навоз на поле), или подтынница (если болезнь началась, когда усталым он свалился под изгородь, в лугах и заснул на мокрой траве). В том же случае, когда объявились сильные боли в крестце, или разломило в пояснице так, что не продохнешь - всякий знахарь понимает, что это "утин", и что в этом случае надо положить больного животом на порог избы, взять тупой косарь в руки, насекать им спину и вступить с этим утином в переговоры, спрашивая его и выслушивая ответы: "что рублю? - утин секу.- Руби гораздо, чтобы век не было" и т.п.

Бесконечное разнообразие знахарских приемов и способов врачевания, составляющее целую науку народной медицины, сводится не только к лечению травами. Как лечат знахари - это составляет предмет особого исследования, предоставленного врачу-специалисту. Нам же остается досказать о том положении, какое занимают знахари и знахарки в деревенской среде в качестве людей, лишь заподозренных в сношениях с нечистою силою, но отнюдь не продавших ей свою душу.

Хотя житейская мудрость и велит не обвинять никого без улики, но житейская практика показывает другое, и на обвинение знахарей деревенский люд не скупится. Так, например, ночью знахарям нельзя даже зажечь огонь в избе или продержать его дольше других без того, чтобы соседи не подумали, что знахарь готовит зелье, а нечистый ему помогает.

Но, живя на положении подозреваемых, знахари, тем не менее, пользуются большим уважением в своей среде. Объясняется это тем, что знахарями делаются люди, преимущественно старые, одинокие холостяки или старушки-вдовы и престарелые девицы, не сделавшиеся черничками потому, что захотели быть лекарками и ворожеями. Положение подозреваемых невольно делает знахарей слегка суровыми и очень самолюбивыми и самоуверенными. Да и подбирается сюда не только народ смышленный, но ж положительно стоящий выше других на целую голову.